Памятники русского иконописания XVII-XIX вв.
в собрании музеев Палеха и Холуя

Палехское собрание и иконопись Палеха XVII века

Л.Е.Такташова

В основу палехского собрания лег архив Сафоновых — владельцев крупных иконописных мастерских в Палехе. Н. Н. Ушаков, видевший его в свое время, писал, что у Сафонова хранится «много древних рисунков, несколько толковых подлинников, один очень замечательный лицевой, древние лицевые минеи в рисунках и иконы старых палехских мастеров».[ Н. Н. Ушаков. Исторические сведения об иконописи и иконописцах Владимирской губернии. Владимир, 1906, с. 49.] После Великой Октябрьской социалистической революции, когда мастерские прекратили свое существование, уцелевшая часть архива попала в музей. Позднее архив дополнили подлинники, принадлежавшие художникам Н. М. Парилову, А. А. и Н. А. Дыдыкиным, А. Н. Блохину. Все они были родом из семей потомственных палехских иконописцев и до революции сами занимались иконописью.

Святой Власий. Рисунок пером. XVIII век.
Бумага, тушь. 16,6 х 19 см
Из коллекции П.Д.Корина
Государственный музей палехского искусства, Палех

Значительная часть коллекции — произведения, принадлежавшие некогда П. Д. Корину. Павел Дмитриевич с гордостью говорил о себе, что он художник не только по призванию, но и по рождению. Род крестьян-иконописцев Кориных восходит к иконнику Федору, работавшему еще в XVII в. У правнуков Федора в Палехе была иконописная мастерская. В середине прошлого столетия в ней побывал Г. Д. Филимонов. Ученого заинтересовали иконописные подлинники XVII — ХVIII столетий. По его словам, они передавались из рода в род, имели несомненные свидетельства местной палехской редакции и любопытные указания на имена бывших владельцев. Некоторые подлинники мастерской и хранились, должно быть, у П. Д. Корина, другие же были собрание им у палешан в 20 - 30-е годы. [В Мемориальном доме-музее П. Д. Корина в Палехе хранится портрет Д. Н. Корина, написанный в 1887 г. художником-передвижником А. М. Кориным. На обороте портрета надпись. Так как она может быть интересна для исследователей, приводим ее полностью: «Портрет Дмитрия Николаевича Корина. Род. 1853 г., умер 1901 г. писал Алексей Мих. Корин. Род Кориных, крестьян-иконописцев села Палеха. Иконописцы: Федор Корин, Федор Федорович, Максим Федорович, Пахом Максимович, Петр Максимович, родился около 1770 года, Илларион Петрович, Николай Илларионович, жена его Марья Николаевна Корина, урожденная Коровайкова. Дети их: Михаил Ник., Дмитрий Ник., Никифор, Иван. Дети Михаила Ника Алексей — художник-передвижник, Николай, Андрей. Дети Дмитрия Ник. и жены его Надежды Ивановны Кориной, урожденной Талановой: Сергей, Евлампия, Михаил, Павел, Александр. Портрет дублирован мной, отреставрирован. Павел Корин».]

К сожалению, иконописных подлинников XVII в. в Палехе не сохранилось. Икон этого столетия с надписью-датой нет. Но в доме, построенном еще дедом П. Д. Корина (ныне Мемориальном доме-музее П. Д. Корина в Палехе), есть старый родовой образ. Это небольшая четырехчастная икона с композициями: «Богоматерь Казанская», «Одигитрия», «Воздвижение креста», «Предстоящие Иоанн Предтеча, святой мученик Федор, Иоаким, Анна, святой Никола». Написал ее, судя по подбору святых, очевидно, иконник Федор (своего святого-покровителя он буквально втиснул между святыми Иоакимом и Анной) в связи с рождением или ожиданием в семье первенца. Икона предназначалась для палехской Крестовоздвиженской церкви в теплый придел, носящий имя Богоматери Казанской.

Эта работа, а также две другие, несомненно палехские — «Святые Лев и Маремьяна» из Крестовоздвиженской церкви села Палех (Государственный музей палехского искусства) и Деисус (Мемориальный дом-музей П. Д. Корона в Палехе),— образуют стилистически единую группу и характеризуют палехскую иконопись XVII столетия. По стилю они связаны с тем направлением иконописи XVII в., которое, унаследовав некоторые традиции строгановской школы, нашло воплощение как в творчестве столичных художников-школы царских изографов и Оружейной палаты, так и провинциальных мастеров. Иконы невелики по размерам, камерны по содержанию. У святых одинаково удлиненные пропорции, узкие покатые плечи, «тонкостные персты», они стоят, приподнявшись на цыпочки, полукасаясь земли, их внутреннее волнение передано традиционным приемом — бурно развевающимися краями одежд, беспокойным ритмом пробелов. Колорит икон красновато-коричневый, письмо грубоватое.

Как видно по ним, иконописцы Палеха большим мастерством не обладали. Не случайно Иосиф Владимиров говорил, что писать иконы палешане «зазираются», и упоминал о них в связи с ремесленниками, которые развозили свои иконы по «торжкам и заглушным деревням для промена на яйца и луковицу».9

Представление о Палехе первой половины XVII в. дает писцовая книга по Владимиру 1645 г. «Село <...>, а в сельце церковь, а на церковной земле два двора помещении, да два двора приказчиков, да 47 крестьянских». [ЦГАДА, ф. 1365, оп. 1, д. 34, № 1; ф. 1209, ед. хр. 12610, Писцовая книга по Владимиру, лл. 336 об., 337.] К 1678 г. число дворов в Палехе возросло до 63, в то время как мужского населения убавилось на 262 души. [ЦГАДА, ф. 1365, оп. 1, д. 34, № 1, Писцовая книга Палехской волости, л. 2.] Последнее объясняется тем, что главы крестьянских семей уходили на промыслы. Шли, судя по документам, главным образом в Шую и Вязники. [ЦГАДА, ед. хр. 192, д. 18, №11.] В Шуе было несколько монастырей, принадлежавших Троице-Сергиевой Лавре. При монастырях уже в первой половине XVII в. работали городовые и монастырские иконописцы, имевшие, как видно из грамот, порядочные заказы. Вязники в сказке Степана Резанца названы городом «славнейших иконников». Как это обычно наблюдалось в процессе «распространения крестьянских промыслов из их старых центров в окрестные селения»,'4 иконописанием начинают заниматься и палехские крестьяне.

Отметим, что иконописцы, т. е. профессиональные художники, не значатся ни в одной из писцовых книг Палеха XVII — начала XVIII в. [ЦГАДА, ф. 1209, ед. хр. 12610, Писцовая книга по Владимиру 1645 г., лл. 336 об., 338, 338 об.; ф. 1365, оп. 1, д. 34, № 1; Писцовая книга Палехской волости, л. 2; Перепись населения Палехской волости 17И, 1712, 1713, 1718, 1719 гг., Палехский вотчинный архив Бутурлиных, л. 1.] Владелец части села И. С. Бутурлин даже в 1708 г. утверждал, что иконник в Палехе только один, «да и тот стар и икон писать не может».[ Письмо Ивана Самсоновича Бутурлина в Палех старосте Ивану Ноговицину от 28-29 августа 1708 г. (ЦГАДА, ф. 1365, оп. 1, ед. хр. 8, д. 2).] Учитывая все это, мы считаем неверным относить к палехским письмам XVII в. первоклассные памятники иконописи: в XVII столетии иконописании в Палехе было одним из отхожих промыслов и больше тяготело к ремеслу, нежели к искусству.

Дополнительная информация: Сердца на копьях: «Уходящая Русь» Павла Корина

Публикуется по изданию: «Памятники культуры. Новые открытия. Письменность. Искусство. Археология.» Ежегодник 1983 год. Изд-во «Наука, Ленинград, 1985.

Читайте далее: Становление палехской иконописи (XVIII век)