Э. С. Смирнова. Живопись Обонежья

Живопись Двинской земли в XVI веке

В памятниках соседней Двинской земли, во многом сходной с Обонежьем по условиям исторического и культурного развития, в XVI в. столь же активно проявляются своеобразные местные вкусы. Более густонаселенная и развитая Двинская земля жила интенсивной художественной жизнью. В ее искусстве складывается несколько манер, или «писем». Возможно, что эти «письма» связаны с отдельными районами Подвинья, где были свои особенности культуры, самостоятельные вкусы, местные традиции.

Среди многообразного и пестрого художественного наследия Двинской земли XVI в. наиболее резко очерчивается направление, представленное царскими вратами с изображением «Благовещения» и двух святителей из с. Кривое» [ГРМ, инв. 2753. Приведены экспедицией Наркомпроса в 1920 г. Были на выставке древнерусского искусства в Германии и Англии в 1929 — 1930 гг. («Denkmaler altrussischer' Malerei. Ausstellung». Berlin — Koenigsberg, 1929, № 82).], иконами «Покров» из Тулгаса [ГРМ], «Флор и Лавр» ив с. Троицкое [ГРМ, инв. 2752. Привезена экспедицией Наркомпроса в 1920 г. Была на выставке древнерусского искусства в Германии и Англии в 1929 — 1930 гг. («Denkmaler altrussischer Malerei. Ausstellung», № 81). Воспр.: К. Opа s ch. Ikonen. Berlin, 1961, Taf. 72).], «Сретение» из с. Городок [В. И. Антонова, Н. Е. Мнева. Каталог..., т. II, № 663. По сведениям каталога ГТГ, икона происходит из ц. Сретения с. Городок. В Архангельской области- есть несколько деревень с таким названием, но Сретенская церковь была только в одной, входившей в волость Борок на Двине («Краткое историческое описание приходов и церквей Архангельской епархии», вып. II. Архангельск, 1895, стр. 201; П. К. Двойные названия селений Шенкурского уезда Архангельской губернии.— «Бюллетень, Северо-Восточного областного бюро краеведения», вып. II. Архангельск, 1926, стр. 26).] и «Благовещение» из собрания Чирикова [ГРМ, инв. 1427. Приобретена от Г. О. Чирикова в 1914' г. Упом.: 'Н. Г. Порфиридов. Древнерусское искусство.— В кн.: «Государственный музей»; Путеводитель, вып. 1. М., 1954, стр. 18. Воспр. там же, стр. 151. К названным памятникам близка икона «Флор, Власий и Лавр» ив собрания Н. П. Лихачева (ГРМ, инв. 1585).].

Эти произведения разделены значительными хронологическими интервалами: первое относится к раннему XVI в., другие исполнены, очевидно, около середины столетия, а последнее — в конце. К тому же в некоторых памятниках этой группы еще явственно сказываются отголоски новгородской и отчасти московской живописи, сыгравших большую роль в формировании двинского искусства. В других же произведениях они уже угасают, этими причинами определяются известные различия между иконами.

Тем не менее. между ними есть и определенное стилистическое родство. Композиция Здесь плотная и насыщенная, все формы словно распластаны на плоскости, в их трактовке очень сильно орнаментальное начало, в колорите преобладают теплые оттенки охр. В сложившемся виде эта манера выступает в «Благовещении» ив собрания Чирикова. Оно отличается пышной и яркой декоративностью. Фигуры Затерялись среди палат, колонок, башен, арок, сказочных растений, похожих на павлиньи хвосты. Веселое сочетание этих причудливых построек и фантастических растений придает изображению жизнерадостный и нарядный облик (рис. 48).

Икона «Благовещение»
Конец XVI века.
Государственный Русский музей

Судя по тому, где были найдены эти памятники, можно думать, что они были созданы в каких-то мастерских на Двине выше Холмогор. Одним ив центров мог быть Сийский монастырь или само с. Кривое, где находился небольшой Кривецкий монастырь, основанный местными крестьянами «себе на постриганье и на поминок».

В другую группу, которую приходится отнести к искусству Двины с меньшей уверенностью, входят царские врата конца XV — начала XVI в. из Михаило-Архангельского монастыря [ГРМ„инв. 2725. Найдены экспедицией Наркомпроса в 1920 г. (дневник Н. Н. Померанцева). Поступили в ГРМ ил Архангельского музея. Были на Выставке древнерусского искусства в Германии и Англии в 1929 — 1930 гг. (см. «Denkjnaler altrussischen Malerei. Ausstellung», № 39); IO. Н. Дмитриев. Государственный Русский муяей. Древнерусское искусство. Путеводитель. Л.— М., 1940, стр. 24, 27.], очень близкие к ним врата ГРМ, точное происхождение которых неизвестно [ГРМ, инв. 2002. Приобретены от Н. В. Тюлина в 1913 г. По инвентарным записям, происходят ив «бассейна р. Луги». Воспр.: Н. Сычев. Древлехранилище памятников иконописи и церковной старины при... Русском музее. Пг., 1916, вклейка у стр. 15; Н. П. Кондаков. Русская икона, т. П. Прага, 1929, табл. 29 сл.; упом.: В. Н. Лазарев. Искусство Новгорода, стр. 95.], «Покров» ГРМ из собрания Погодина [ГРМ, инв. 1557], «Георгий, Климент и Мина» в Берлинском музее [Heinz S kr o buch а. Meistexwerke der Ikonenmalerei. Reeklinghausen, 1961, Taf. XXXIV.]. Живопись в- этих произведениях густая, плотная, энергичная, пастозная, фигуры крепкие, лица полные и округлые (рис. 24).

Икона «Покров»
Конец XV - начало XVI века. Северная провинция Новгорода
Государственный Русский музей

Судя по месту находки первых царских врат, произведения такого типа могли быть изготовлены в каких-то мастерских Поморья близ двинского устья (может быть, в самом Михаило-Архангельском монастыре, основанном новгородцами и поддерживавшем с Новгородом тесную связь). Как показывает анализ письменных источников, там работало немало иконописцев. [А. А. Савич. Соловецкая вотчина XV.— XVII вв. Пермь, 1927, стр. 24 — 25. В. К. Лаурина в своей еще не опубликованной работе «Об одной группе новгородских провинциальных царских врат» уточнила датировку некоторых ив названных проияведений, определила их как памятники новгородской провинции и предположила, что они исполнены где-то на территории 3аволочья: в Подвинье или Каргополе. Предположение о Каргополе кажется нам маловероятным. Происходящие оттуда царские врата этого типа (XVI в., из с. Лядины, сейчас в Эрмитаже) являются среди каргопольских икон единичным (и к тому же поздним) памятником (см. сб. «Древнерусское искусство. Художественная культура Новгорода». М., 1967).]

Приведенными примерами не исчерпывается все многообразие искусства Подвинья. Однако они достаточно ярко показывают, насколько отличаются сочные, полнокровные, красочные двинские памятники от более сдержанных по своему эмоциональному строю обонежских икон. [К особой группе относятся три иконы ГТГ: «Христофор», «Дмитрий Солунский» и сходное с ними по зеленоватому колориту и обилию орнамента — «дорог» «Рождество Христово» (В. И. Антонов а, Н. Е. Мнева, Каталог..., т. П, № 653 — 655, илл. 89 — 91). Икона Христофора происходит из с. Кривое. В каких-то местных мастерских были изготовлены «Благовещение» иа с. Кривое (ГТГ. В. И. Антонова, Н. Е. Мнева. Каталог..., т. II, № 652) и «Усекновение главы Иоанна Предтечи» из с. Покшеньга на Пинеге (ГРМ). Существует и несколько икон ил Архангельского края, стоящих особняком и пока не объединяющихся в какие-либо стилистические группы (см., например, В: И. Антонова, Н. Е. Мнева. Каталог..., т. I, № 314; т. II, № 617, 618, 656, 1045; илл. 73, 92; А. С. Косцова. Беломорская и Северодвинская экспедиция.— «Сообщения Гос. Эрмитажа», выц. XVII. Л., 1960, стр.'75, 77).]

Таким образом, в культуре Севера в XVI в. происходит серьезный перелом. Местная живопись обретает самостоятельный художественный язык. Искусство Обонежья в большинстве своих памятников выступает сейчас горавдо более определенно, чем в XIV — XV вв. Подобные процессы происходят и на Двине, искусство которой, ранее во многом сходное с обонежским и развивавшееся в значительной части в рамках новгородской школы, именно теперь обосабливается в виде нескольких самостоятельных групп.

Читайте далее: Закономерности развития вологодской, двинской, обонежской живописи