О. И. Подобедова.
Московская школа живописи при Иване IV

Лицевой летописный свод как энциклопедия ХVI века

Многообразие влившихся в Свод источников, как и сложность отражающихся в нем политических тенденций и даже литературных вкусов и традиций со всей основательностью заставляли исследователей рассматривать Свод как своего рода «энциклопедию ХVI в.» Более того, изобразительных материал в сочетании с этим разнохарактерным текстом дает право анализировать Свод как один из важнейших памятников, в котором переплелись самые архаические тенденции с самыми новыми находками. В нем отравился тот сложный процесс рождения элементов искусства нового времени внутри, казалось бы, наиболее традиционных и веками сложившихся форм. Вместе с тем Лицевой свод явился дальнейшим развитием тех идей и тех тенденций. которые нашли свое выражение в общем замысле восстановительных работ после пожара 1547 г. Чуть ли не каждая тема, едва намеченная, едва названная в циклах станковых или монументальных произведений, получила обстоятельное изложение, а порой явилась предметом полемики на страницах грандиозной летописи.

Главенствующие идеи Свода обнаруживают его органическую связь со всем комплексом произведений изобразительного искусства, созданных в процессе восстановительных работ после пожара 1547 г. Идея «избранности» Московского государства, являющегося предметом «божественного домостроительства», прослеживается на протяжении всего текста летописи от ветхозаветной истории, через историю вавилонского и персидского царств, монархию Александра Македонского, Римскую империю и Византию до Руси Киевской, Владимиро-Суздальской земли, а затем Москвы — «Третьего Рима». [А. Е. Пресняков. Летописное дело в XIV — XVI вв.— «История русской литературы до XIX», т. 1. М., 1916.] Поэтому у составителей Свода пользовалась особенным вниманием хронографическая часть рукописи, которая призвана была связать историю Московского государства с всемирной историей. Именно первый том оказался одним из самых лучших по качеству выполнения миниатюр, и вместе с тем эти миниатюры по своим сюжетам обнаружили непосредственную близость с росписью Золотой палаты. Это касается особенно текстов, аргументирующих идею «божественности» единодержавной власти московского государя ссылками, с одной стороны, на примеры ветхоЗаветных царей и судей, с другой — на авторитет римских и византийских императоров, преемственность царского достоинства от которых утверждали и летопись, и цикл стенописей Золотой палаты.

Пример иллюстрации Лицевого летописного свода

Доказывая извечность единодержавной власти на Руси и преемственность этой власти от князей киевских, а потом владимирских, составляющих единую династию «богоутвержденных скипетродержателей», составители и редакторы Свода стремились показать исконность национального, религиозного, а главное, государственного единства Русской земли. [С. Б. Бахрушин. Научные труды, т. II. М., 1954, стр. 256, 321.]

Таким образом, основой всего Летописного свода явилась строгая генеалогическая канва, позволявшая увидеть сложные междукняжеские отношения, в основе своей определявшие единство и непрерывность правящей династии. Здесь непосредственно всплывает аналогия уже не только с росписями Золотой палаты и со всей системой монументального убранства Архангельского собора, но и с такими литературными произведениями середины XVI в., как Государев родословец и Степенная книга.

Особое значение придавалось в момент венчания на царство Ивана IV «Сказанью о князьях владимирских», чье содержание отразилось не только в самом чине венчания, в росписях портала Архангельского собора, рельефах мономахова трона, росписях Золотой палаты, но и в миниатюрах Лицевого свода. Летописание «лет старых» открывается рассказом о начале княжения Владимира Мономаха в Киеве, о его походе на Фракию Царьградскую, о присылке византийским императором царских регалий и о венчании Мономаха Кир Неофитом на великое княжение русское царским венцом. Этот рассказ сопровождается миниатюрами, из которых две изображают самый акт венчания. Сравнение описания венчания Владимира Мономаха и текста «Сказания» в двух его редакциях обнаруживают безусловную близость с чином венчания Ивана IV на царство. [Р. П. Дмитриева. Сказание о князьях владимирских. М.— Л., 1955; О. И. Подобедова. К вопросу о составе и происхождении Лицевого летописного свода второй половины ХЛ столетия.— «Проблемы источниковедения», т. IX. М., 1961, стр. 302 — 303. Помимо названных памятников, расскав о получении венца Владимиром Мономахом вошел в «Степенную книгу» (ПСРЛ, т. 21, первая половина, стр. 188) и Великие Четьи Минеи (сентябрь. СПб., 1869, стлб. 1308 — 1336), а также использовался в ряде дипломатических документов в качестве обоснования царского титула Ивана IV. Есть еще мелкая деталь, подтверждающая единство замысла изобразительное стороны свода и то значение, которое придавалось венчанию Владимира Мономаха: миниатюры, иллюстрирующие рассказ о венчании Владимира Мономаха в Голицынском томе, и изображение венчания на царство Ивана IV в Царственной книге сделаны одной рукой.]

Читайте далее: Воинские сюжеты в Лицевом своде