О. И. Подобедова.
Московская школа живописи при Иване IV

Пространство и время в росписях Золотой палаты и Архангельского собора

О пространственно-временных решениях в росписях Золотой палаты и фресках Архангельского собора в настоящее время судить довольно трудно. Но даже по словесному описанию Золотой палаты можно представить себе, что в замкнутых композициях верхней части росписи палаты, где преимущественно преобладали символико-аллегорические образы, пространственные отношения, как и категории времени, были выражены в формах, рассчитанных на длительное созерцание. Такие композиции, как «Премудрость созда себе дом», точно так же, как и отдельные аллегорические фигуры добродетелей и пороков, содержали только лишь представления вневременного порядка.

Тема вечности присуща большинству сюжетов, украшавших своды и шелыги палаты. Быть может, только в беседе Варлаама и Иоасафа да в изображениях болезни благочестивого и нечестивого царей сочетались представления о времени конкретно-историческом с элементами вневременного. Зато в большинстве батальных сюжетов, а также в композициях на темы «Сказания о князьях владимирских» преобладало время конкретно-историческое. Трудно сказать, были ли они рассчитаны на последовательное восприятие сюжетов в хронологической последовательности, или же каждый сюжет, вписанный в замкнутую архитектурную форму, воспринимался вне временной связи с остальными. Поэтому вряд ли можно представить себе сейчас, в какой мере зритель мог почувствовать длительность временного отрезка и сопоставить события, совершавшиеся в пространственном и временном отдалении.

Что касается росписи Архангельского собора, то дошедшая до нас сюита фресок царской усыпальницы, посвященная житию Клеопатры и Иоанна, в известной мере приближается в своих временных и пространственных решениях к строкообразным рядам клейм в иконах христологического цикла. Житие Клеопатры и Иоанна рассчитано на непрерывную читаемость. События расположены в прямой последовательности происходящего,. и элемент конкретно-исторических представлений преобладает. Тема вечности вступает в свои права в той части композиции, которая посвящена «огневой» болезни Иоанна, молитве Клеопатры и видению мученика Уара. Композиции несложны. Действие всякий раз совершается только в данном месте и на данном отрезке времени. Мерное перетекание времени от действия к действию, от события к событию как бы соответствует процессу медленного прочитывания жития. Отсюда обозримость, простота построения и единство места и времени.

Можно было бы сказать, что аналогичный характер носят и изображения «Суда неправедного» и прощания умирающего князя с семьей. Здесь тема вечности выражена метафорически: в пирующих бояр стреляет смерть. Фигура стрельца, персонифицирующего смерть, находится как бы в ином пространстве по отношению к пирующим. Она смещена в сторону и вниз, она не имеет позема, и ее блеклый тон, как и нарочито плоскостная форма, отличают образ смерти-стрелка от пирующих, заставляя отнести ее в иной ряд представлений. В изображении прощания князя с семьей рта идея вневременного или ощущение вторжения иной воли, действия иного порядка в повседневный ход событий переданы еще более остро. Напомним, что на ложе больного князя, в ногах, восседает женщина в царском венце, держащая на руках младенца. Вся ее поза говорит о сосредоточенном внимании к умирающему, подле которого стоит отрок, также своей позой и жестами выказывающий внимание умирающему. Можно представить себе, что предстоящие ведут если не словесный, то эмоциональный диалог с умирающим отцом. В то же время в изголовье князя изображен ангел с копьем, намеревающиеся пронзить умирающего. Так тема вечности, тема вневременного и неземного ряда вводится в эту, казалось бы, простую по смыслу семейную сцену. Ангел с копьем заставляет подумать о том мгновении, когда для преставившегося князя «времени больше не будет». Однако здесь представление о начале и конце действия, о причине и следствий снято. Зритель воспринимает однократное событие, оценивающееся в двух планах.

Читайте далее: Эмоциональное и повествовательные начала древнерусской живописи