Росписи Архангельского собора. Темы войны, веры и царского родословия

Мысль о бессмертии, как награде за воинский подвиг, свойственна не одной только иконе «Благословенно воинство». Она присуща всем памятникам, связанным с прославлением воинского долга князей русских, и прежде всего — присутствует в росписях усыпальницы великокняжеского дома в Архангельском соборе, стенопись которого складывается в те же годы. [Е. С. Сизов. Датировка росписи Архангельского собора Московского Кремля..., стр. 166 — 172, 174.]

Казалось бы, все идеи, pаключенные в иконе «Благословенно воинство», получили наиболее полное раскрытие во всей системе росписей Архангельского собора. Вместе с тем в ней нашли свое отражение традиционные представления о воинском долге и особой миссии князей русских, стоявших на страже независимости своей земли.

Храм посвящен архангелу Михаилу, предводителю небесных воинств, чье особое покровительство и помощь князьям русским, защищающим свою землю от всевозможных вражеских нападений, засвидетельствовано еще на страницах Лаврентьевской летописи. Так называемая «ангельская тематика» в связи с батальными сюжетами не раз служила предметом исследований. [Наиболее полно эта тема разобрана в диссертации покойной Е. С. Медведевой.]

В иконе «Благословенно воинство» «помощь небесных сил» в воинских подвигах Ивана IV связывается не только с архангелом Михаилом, зовущим юного Грозного к свершению подвига, но и с участием святых воинов и доблестных прародителей — исконных Защитников земли Русской — те же темы различимы в стенописи Архангельского собора. [Дошедшая до настоящего времени роспись собора ХЧП в., если и не повторяет буквально по старой графье стенописи XVI в., то все же общий состав композиции, с точки зрения основных сюжетов, символики, общей трактовки, по всей вероятности, сохранился. См. И.Забелин. Материалы для истории русской иконописи.— «Временник имп. Московского общества истории и древностей российских», кн. VII. М., 1850, стр. 14; Ю.Н.Дмитриев. Стенопись Архангельского собора Московского Кремля. Материалы и исследования.— В кн.: «Древнерусское искусство. XVII век». М., 1964, стр. 138, 140; Е.С.Сизов. Датировка росписи Архангельского собора Московского Кремля..., стр.'160; его же. Русские исторические деятели..., стр. 364 и сл.]

В портале Архангельского собора изображены сцены, которые почерпнуты, как и сюжеты рельефов, украшающих царское место, из «Сказания о князьях владимирских». Как указали Ю. Н. Дмитриев и Е. С. Сизов, эти сцены иллюстрируют события, связанные с выбором веры, крещением Владимира Святославича и крещением Руси. [Ю. Н. Дмитpиев. Указ. соч., стр. 157; Е. С. Сизов. Датировка росписи Архангельского собора Московского Кремля..., стр. 163 и сл.; eго же. Русские исторические деятели..., стр. 266 — 268.]

Тема веры превращается в своеобразный «эпиграф» всего ансамбля росписи великокняжеской и царской усыпальницы. Система расположения, как и состав сюжетов росписи Архангельского собора,— уникальны. По-видимому, она складывалась постепенно, начиная с древнейшего храма-усыпальницы, перестроенного Василием III, вплоть до того, что воссоздано в середине XVII в.

Темой отдельной работы может явиться анализ постепенного развития трех тем: «архангельской», древнейший пласт которой может реконструироваться на основании клейм иконы «Архангела Михаила»; тема «защиты веры» и «воздаяния» за нее в вечности могла также возникнуть в условиях XIV — XV вв., но свое завершение получила в кругу Ивана IV. Она прослеживается во фресках XVI в. и их повторении в росписи XVII в. Наконец, тема царского родословия окончательное оформление получила только в середине XVI в. В целом сложилась вполне своеобразная система росписи великокняжеской родовой усыпальницы.

Весь замысел росписи Архангельского собора дает право говорить о своего рода разработанной «воинской идеологии», сложившейся в период победоносных войн Грозного.

Роспись собора во всей полноте отражает уже не раз упоминавшуюся выше излюбленную идею «исконности» и преемственности власти московских государей, а также истолкование и своего рода «оценку» деятельности, оценку «исторического подвига», воинских деяний предков.

Тема царского родословия осмысляется здесь не только в плане исконности прав на «отчину» и «дедину» —землю Русскую; на царское достоинство черев венчание бармами и венцом Мономаха. Тема «чистоты веры», исконности идеи «богоизбранной династии прародителей» утверждается всем расположением и взаимосвязанностью сюжетов. Если основным содержанием росписи лоджии является «выбор веры», принятие Владимиром христианства через познание мысли о вечности и «Страшном суде», то само помещение там же первых святых ид рода русских единодержавцев призвано было свидетельствовать об «избранности» их рода. По обе стороны лоджии размещены фигуры равноапостольной Ольги и первых мучеников ив рода князей русских — Бориса и Глеба — святых воинов. [Н.Д.Извеков. Московский придворный Архангельский собор. Сергиев Посад. 1916, стр. 80. Ср. Е.С.Сизов. Русские исторические деятели..., стр. 266.]

Основоположники «веры» и князья, удостоившиеся канонизации, изображены на столпах храма. Ольга — во втором ярусе северо-западного столпа; на северо-восточном столпе — Владимир Святославич, подле него, на соседних гранях того же столпа — Борис и Глеб; на юго-западном столпе — Александр Невский. На столпах же изображены Петр и Феврония, чье житие так пиво интересовало Ивана IV и к чьему «заступничеству» он обращался накануне казанской эпопеи, делая смотр войскам в Муроме. Там же изображения сербских святых, призванных утверждать «избранность» и исконное благочестие Елены Глинской, а изображение Михаила Палеолога, очевидно, введено не только как указание на связи с династией византийских императоров, но и на преемственность особого значения в сфере религиозной (Москва — Третий Рим), о чем опять-таки свидетельствует совпадение с символикой иконы «Благословенно воинство». Связь с родом владимиро-суздальских единодержцев прежде всего утверждается изображением на юго-восточном столпе Андрея Боголюбского. [Ср. Ю. Н. Дмитриев. Указ. соч., стр. 148 и сл.; Е. С. Сизов. Воображены подобия князей.]

«Страшный суд»
Архангельский собор Московского кремля. Роспись западной стены.

Сюжеты, связанные с идеей вечности, оценки и воздаяния ва содеянное вплетаются в этот монументальный ансамбль. Так, в роспись лоджии введено изображение «Страшного суда», иллюстрирующее содержание беседы философа с князем Владимиром во время «выбора веры». В качестве иллюстрации к двенадцатому члену «Символа веры» введен тот же сюжет на западной стене. В алтарной росписи наряду с традиционными евхаристическими сюжетами можно усмотреть наличие тем эсхатологических: на пилястре северной стены изображены ангел, низвергающий сатану «в огнь вечный», в восточной части абсиды диаконника представлен «уготованный престол», крест и два ангела со свитками; вверху — текст из притчи о талантах. На южном склоне арки и южной стене диаконника — иллюстрации к притче о «неключимом рабе».

Наконец, на северном склоне — «Рай», «Лоно Aврааамово», «благоразумный разбойник» и группы праведных (святителей, царей, князей), направляющихся в рай. Ю. Н. Дмитриев связывает эту часть росписи диаконника с XVII в. В какой мере она повторяет систему изначальной росписи — сказать трудно, но тема не противоречит всему окружению, а главное, приближается к содержанию нижнего яруса, где вереницы князей устремляются к западной стене с развитым изображением «Символа веры». Все они вкупе объединяются в то «небесное воинство», которое призвано охранять «чистоту веры» (т. е. неприкосновенность Руси как целого), стяжав при ртом «венцы славы» и «оправдания» в вечности.

Если вспомнить. с какой тщательностью на протяжении всего Лицевого летописного свода употребляются родословные формулы при упоминании князей великих и удельных, где всякий раз подчеркивается их связь с родоначальниками и, в частности, с Владимиром Мономахом, если вспомнить грандиозный замысел родословной книги (уже доведенной к середине 50-х годов во всяком случае до 16-й степени), то становится понятным, что и замысел Архангельского собора является одной из разновидностей наглядного прославления царской или великокняжеской родословной. Все множество покоящихся под сводами Архангельского собора князей объединяется не только. родственными узами и правом на единодержавство, но и тем воинским подвигом, в котором большинство ив них понесло «великие труды» или так или иначе приняло участие.

Система росписи собора делает очевидной такую оценку достоинства ратного подвига и его первостепенной значимости хотя бы уже тем самым, что помощником в нем явился сам Михаил — архистратиг небесных войск-отсюда общее посвящение храма-усыпальницы, отсюда и цепь воинских и «государственных сюжетов, в которых главным действующим лицом является «небесный воевода». [Весьма примечательна в этом отношении весьма редкая иконографическая сцена «Архангел Михаил поставляет Моисея князем», находящаяся на южной стене в верхнем ярусе росписи собора. См. Ю. Н. Дмитриев. Указ. соч., стр. 150 и 159.]

Одной из особенностей, отличающих роспись Архангельского собора от остальных храмов Московской Руси предшествующего времени, является размещение на его западной стене развитой композиции «Символа веры». Обычно на западной стене помещалась композиция «Страшного суда».

Здесь же она представлена как один лишь эпизод, иллюстрирующий двенадцатый член «Символа веры», который занимает относительно небольшое место в общей композиции. Нет традиционного изображения вечных мучений, на которые обречены грешники. Акцент перенесен на изображение Христа, идущего судить живых и мертвых (согласно тексту: «И паки грядущего со славою судити...»). Вся стена представляет собой необычайно величественное и монументальное изображение остальных членов «Символа веры». К этой стене направляются вереницы князей, чьи «портретные» изображения занимают весь нижний ярус северной и южной стен.

Князья, «положиваше жизнь свою» или принимавшие участие в ратных подвигах, отстаивая «чистоту веры» (что было синонимом национальной независимости), по слову евангельскому, «на суд не приходят», но «имеют жичнь вечную», они удостаиваются тех «венцов славы», которые (как показывает композиция иконы «Благословенно воинство») уготованы победителям в борьбе за веру. Этой общей идее подчинены все остальные части росписи, в которых раскрывается и чудесная помощь архистратига Михаила в ветхозаветных битвах.

[На южной стене изображены: Авраам, с помощью архистратига Михаила поборающий врагов, «Явление архангела Михаила Иисусу Навину», «Влятие Иерихона», «Явление архангела Михаила Гедеону», «Победа израильтян над войсками мадиамскими». На северной стене изображено: «Иябиение ассирийского войска». Кроме того, на северной же стене изображено «Видение креста императору Константину», обещающее победу над Максенцием. В ртой связи невольно напрашивается сравнение с первым посланием Ивана IV к Андрею Курбскому: «предстатели имеем вся небесный силы, архангели и ангели,— писал Иван IV,— яко ж Моисею предстатель бысть Михаил архангел, Иисусу Наввину и всему Ияраилю; та же... в новей благодати первому христианскому царю Костянтину, невидимо предстатель Михаил архангел пред полком его хожаше и вся враги ево побежаше и оттоле даже доныне всем благочестивым царем способствует» (РИБ, т. XXXI, СПб., 1914, стр. 72).]

Кроме того, и изображения евангельских сюжетов становятся особенно просветленными, когда они связаны с темами воскресения и победы над смертью (одной из лучших композиций этого рода можно счесть «Явление ангела женам мироносицам»).

Борьба за чистоту веры — борьба за национальную независимость-трактуется как основное содержание всего монументального ансамбля великокняжеской усыпальницы. Идея воинской славы переплетается со всеми теми представлениями, которые свойственны иконографии традиционной системы церковной росписи любого христианского храма. Обычный по своему составу евангельский цикл очень невелик.

[Так, в верхней части собора расположены «Воскрешение Лаяаря», «Вход во Иерусалим», «Христос перед Пилатом», «Сошествие во ад», помимо того, имеется «Сретение», «Преполовение», «Богоявление», «Жены мироносицы у гроба» повторены два рара, в алтаре, помимо евхаристических сюжетов, присутствуют эсхатологические, а также два довольно необычных сюжета: «София Премудрость» и «Успение», что опять-таки придает особый смысл всей системе росписи (см. Ю. Н. Дмитриев. Укав. соч., стр. 158 — 159).]

Он, в основном, ограничивается темой «искупления» и связанными с ней сюжетами. Помимо цикла деяний архангела Михаила, в которых, как уже говорилось выше, значительное место занимают воинские подвиги и, в частности, победы над неверными, почерпнутые из ветхозаветной и новозаветной истории, роспись содержит несколько необычные сюжеты, помещение которых в великокняжеской усыпальнице требует объяснений.

Читайте далее: Особенности росписи диаконника Ивана IV